Вера Камша

корнет Понси сегодня около полудня потерял смысл жизни и выпил четыре миски тинты.
– Миски?
– Корнет Понси не нашел чашу, а стаканы ему не подходят. Непоэтично.

а у меня шаром кати, т

— Вы очень задумались, Герман. — Ойген Райнштайнер — диво-дивное — улыбался. — А от задумчивости можно простудиться. Нам следует проследовать в вашу ставку и найти вина.
— Вы замерзли? — не поверил своим ушам превращенный в Германа Жермон.
— Ни в коем случае, — слегка поклонился барон, — но вы меня назвали по имени, и я также испытываю определенное желание перейти на «ты». Нам просто необходимо выпить на брудершафт.

— У нас говорят, — глаза барона были одного цвета с зимним небом, но, скажи ему кто-нибудь об этом, Ойген Райнштайнер не понял бы, о чем речь, — ты сказал. Я поверил. Ты повторил. Я усомнился. Ты сказал еще раз. Я понял, что ты лжешь.

Сильные люди должны улыбаться, на этом держится мир. Сила сильных и слабость слабых — два крыла, которые несут Кэртиану. Если слабые обретут силу, а сильные впадут в слабость и недеяние, наступит конец всему. Смейтесь, принцесса! И держите порох сухим.

пошевелила негнущимися пальцами ног. Правильно, что временем любви считают весну, весной ничего не обморозишь, и каштаны на голову не сыплются.

– Мы убежим, – бубнил Эйвон, – убежим… далеко… Мы будем вместе до конца времен…
– Убежим, – пообещала Луиза задыхающемуся влюбленному, – но вы сбреете бороду.
– Сбрею, – в свою очередь пообещал тот. Точно так же он поклялся бы умереть или достать с неба парочку звезд.

— Какой царь, такой и Стурнон… Чем хуже дела, тем больше пыжатся дураки и воруют мерзавцы.

Мертвые львы беззащитны перед стервятниками, мертвые герои — перед живыми трусами.

И то сказать, какой с кувшина спрос — что нальешь в него, то и будет, нет у него выбора, а у человека есть.