Торнтон Уайлдер

Мы расстались с обычными моими лживыми заверениями, что, если я выясню новые подробности, я сразу же поделюсь с ним.

Через какое-то время перестаешь замечать акцент симпатичного иностранца; дружба ломает языковой барьер.

Учтите: настоящую девушку не завоюешь танцами и теннисом; ты добьешься ее, если ты хороший, честный парень с огоньком в глазах и деньгами в банке, чтобы прокормить маленьких Антигон, Исмен, Полиников и Этеоклов.

Мино, — сказала она, — угадайте: какая связь между именами того, кто нас сегодня пригласил, и моего любимого композитора Моцарта?
Мино, взглянув на потолок, улыбнулся:
— Теофил по-гречески — тот, кто любит Бога, а Амадей — то же самое по-латыни.

вспомнил одну свою теорию, которую долго и с удовольствием проверял на практике, — теорию «Созвездий»: у человека должно быть три друга-мужчины старше его, три — примерно его возраста и три — младше. У него должно быть три старших друга-женщины, три — его лет и три — моложе. Этих дважды девять друзей я называю его Созвездием.

могу понять, если я не нравлюсь женщине, но если я не вызываю совсем никакой реакции, этого я понять не могу

Богатые мальчики никогда не взрослеют — во всяком случае, редко.

Читатель знает, что я не люблю обобщений, но уж если их делаю, то без оглядки: люди, владеющие большим наследным состоянием, склонны к неуравновешенности.

Он просто хотел доказать его — исторически, математически — своим новообращенным, несчастным, косным новообращенным, столь медлительным в вере, что для их же блага в их жизнь вводились страдания.

Теперь он сделал открытие, от которого никто не может вполне оправиться: что даже в самой совершенной любви один любит больше другого.