Мариам Салганик

Я – то, что вы именуете Падшей Женщиной, но уверяю вас, я не падала, меня толкнули.

– От него пахнет… Пахнет людьми, которые ужасно стараются быть счастливыми, но безуспешно.

«Чему можем мы научиться у кошек? — думает Генри. — Возможно, тому, что всякое существо бывает мирным и добрым — пока не проголодается».

Книга, которой хочется гневно ахнуть об стенку, однако успех ее доказывает, что публика готова читать о женщинах, видевших в жизни далеко не один мужской причиндал…). Да, на свете должны существовать восприимчивые умы, изголодавшиеся по неприкрашенной правде, – и еще больше их сыщется в искушенном и снисходительном будущем, до которого уже рукой подать.

«Чему можем мы научиться у кошек? – думает Генри. – Возможно, тому, что всякое существо бывает мирным и добрым – пока не проголодается».

Мужчины никому не по вкусу, дорогая. И все-таки миром правят они, а нам всем надлежит преклонять перед ними колени, мм?

одни события происходят, когда ты бодрствуешь, а другие – когда спишь

Украшение агнца перед убиением, как однажды сказала миссис Кастауэй, когда Конфетка отважилась спросить, что такое образование.

Разговор переходит на друзей-мужчин – оказывается, и у Клары, и у Шнайд имеются любовники. Конфетка, услышав об этом, изумляется: вечно она забывает о том, что незамужние женщины ищут мужского общества, хотя никто их к тому не понуждает. Сутенеры – это понятно, богатые покровители – тоже. Но безденежные, живущие в меблированных комнатах «друзья» наподобие Клариного Джонни и Шнайдиного Альфи? Чем они-то способны привлечь женщину?

Скорбящим друзьям и родственникам необходимо чувство, что усопший уходит от них, сохраняя то тело, которое представлялось их взорам, когда он был еще жив, распад этого тела должен происходить так же неспешно, как распад воспоминаний о нем. Обращать человека в пепел, пока в сознании тех, кто любил его, он все еще живее живого, есть извращение