Хоуп Эдельман

Горе считалось и до сих пор считается чем-то, что нужно преодолеть, а не пожизненным процессом приспособления и принятия. Люди, не входившие в сообщество по поддержке скорбящих, не верили, что скорбь может быть цикличной и неравномерной.

Гарвардское исследование детского горя. Они в течение двух лет изучали детей, лишившихся одного из родителей. Результаты их работы показали следующее:
1. В целом потеря матери сказывается на детях серьезнее, чем потеря отца. Отчасти дело в том, что смерть матери более заметно меняет жизнь ребенка. Во многих семьях она также означает лишение эмоционального опекуна. Ребенок вынужден адаптироваться к серьезным последствиям такой утраты.
2. Через два года после потери родителя дети, лишившиеся матерей, чаще сталкиваются с эмоциональными сложностями и проблемами в поведении (например, тревогой, истериками, низкой самооценкой и ощущением никчемности), чем дети, лишившиеся отцов.
3. Дети сохраняют более тесную эмоциональную связь с умершими матерями, чем с умершими отцами.
4. Степень устойчивости оставшегося родителя – самый важный показатель адаптации ребенка в будущем. Дети, чей оставшийся родитель не в состоянии вернуться к повседневной жизни, проявляют более высокий уровень тревоги и депрессии, а также чаще испытывают проблемы со сном и здоровьем, чем дети, чей родитель обладает хорошей группой поддержки и устойчивыми психологическими ресурсами.
5. Через два года после утраты лучше справляются дети, чья семья переживала горе активно, а не пассивно, и смогла найти что-то позитивное даже в трудной ситуации.

Как пишет Максин Харрис, смерть родителя отмечает конец детства в большей степени, чем любое другое событие.

Это благодарность за «мелкие моменты» каждого дня и осознание, что каждая утрата изменила, ужесточила и освободила нас, чтобы мы могли меняться и принимать решения, которые иначе не приняли бы.

моей жизни сохранилась огромная дыра там, где должна быть мама – теперь бабушка моих детей. Я все еще жалею, что не могу позвонить ей, чтобы поделиться чем-то хорошим или плохим, просто рассказать, как прошел день. Я по-прежнему полагаюсь только на себя и радуюсь упорядоченной, предсказуемой жизни.

Как и многие семьи, лишившиеся матери, мы боролись со своими чувствами изо всех сил. В первую очередь это означало, что мы не обсуждали смерть матери и притворялись, будто жизнь продолжается, Моя семья никогда не была слишком эмоциональной, и мы понятия не имели, как нужно горевать.

Гнев, чувство вины, печаль, скорбь – мы подавляли все эмоции, позволяя им вырваться на свободу в самый неожиданный момент, лишь когда их не удавалось сдержать.

Кто-то умирает – ты плачешь, а затем жизнь продолжается. Я знала об этом, но не представляла, что последствия утраты будут давать о себе знать на протяжении всей жизни.

Лишь через семь лет я осознала главную истину о горе: чем больше ты его избегаешь, тем сильнее оно становится. Единственный способ отпустить его – стиснуть зубы и прочувствовать боль.

Никто не мог позаботиться обо мне, кроме меня самой, и я не справлялась.