Татьяна Орлова

Тот, кто много пережил насилия и других травм, как ни странно, после терапии становится более устойчивым, знающим другие стороны жизни, глубоким человеком, чем тот, у кого не было подобного опыта. Этот опыт, пока он не переработан и вытеснен, забирает ресурсы. Но стоит его осознать, пересмотреть, завершить незавершенные чувства, и он превращается в мощный ресурс личности. На него можно опереться и из него получить поддержку.

Человек, выросший в насилии, построит внутри целую конструкцию правил «надо» и «должен», чтобы соответствовать потребностям системы, а человек, выросший без насилия, будет хорошо понимать, чего он хочет и как можно реализовать свои желания и потребности. Он станет опираться на себя и без особого сопротивления двигаться к своим целям.

Дети, втянутые в отношения и внутренне отвечавшие за родителей, позже легко берут ответственность за партнеров и могут всю жизнь посвятить тому, чтобы заслужить их любовь, вытаскивать их из разнообразных тяжелых обстоятельств. Спасение перерастает в миссию, дает жизненный смысл и возвращает собственную ценность.

Предупрежденный своей тревогой, агрессор нападает первым. В этом и состоит его адаптивная тактика — работать над окружением, не дожидаясь, пока случится что-то плохое. Его поведение напоминает поведение военачальника, к которому поступают данные о перемещениях врага. Однако его разведка каждый раз через временной коридор перемещается в другую эпоху и приносит ему сводку с давно прошедшей войны. И он, ориентируясь на ошибочные данные, нападает на мирную деревню.

Но основная позиция государства понятна: семья неприкосновенна. Нельзя вмешиваться в ее привычные внутренние взаимоотношения, традиции нужно беречь и сохранять. Эта позиция оборачивается попустительством по отношению к насилию, а значит, поддержкой абьюзивного поведения.

Простой пример состояния, которое наверняка кому-то из вас знакомо: под завязку начитаться страшных новостей в интернете, а потом поддаться панике. Чувствовать дрожь во всем теле и совершенно ничего не понимать – ведь мысли в голове мечутся, как ненормальные. Это происходит потому, что наш мозг не умеет отличать воображение от реальности. И мы реагируем на происходящее целиком, всем организмом: сразу подключаются гормоны. Тело воспринимает угрозу из новостей как что-то, происходящее с ним здесь и сейчас. Поэтому текут слезы, сердце бешено колотится, а руки сжимаются в кулаки. А мы всего-то почитали новости.

Как с этим справиться? Легко – пойти от обратного, «заземлиться» через тело. Мозг мы уже потревожили, он навоображал себе угрозу и следом привел в состояние паники весь организм. Теперь нам нужно «показать» телу, что все в порядке и никакой угрозы нет. Можно использовать простое упражнение «Пятерка ощущений». Сначала назовите пять предметов, которые вы видите вокруг себя. Любые: лампа, телефон, кружка и тому подобное. Затем – четыре предмета, которые вы можете потрогать. Три звука, которые вы слышите прямо сейчас. Два запаха. И один вкус (можно просто облизать губы). Это упражнение вернет вашему телу ощущение «здесь и сейчас», и уже оно передаст сигнал в мозг: «Успокойся, приятель. Угрозы нет». И вы вдруг обнаружите, что сердце теперь бьется ровно, а ладони больше не потеют.

На самом деле все удобно. Любые эмоции, которые вы проживаете, – ваши, и где их показывать, как не на встрече с психологом? Плачьте, кричите, молча смотрите в одну точку, если нужно, – наши реакции – это и есть мы, столкнувшиеся с проблемами.

непроработанная травма готова нацепить на себя ярлык со знаком бесконечности. Запрятанная тревога останется внутри, будет тлеть и может разгореться заново через месяц, год или десять лет. Поэтому очень важно, чтобы как можно больше людей прожили все, что они чувствуют сейчас, от чего страдают. Ведь однажды вы войдете в прекрасное и светлое «далеко» – и тогда не захочется ничего там испортить.

Вследствие какого-то события, разового или длящегося, человек может столкнуться с психологической травмой. Человек переживает его как эмоционально вредное или угрожающее и в результате получает долгосрочные негативные последствия: психические, физические, социальные, духовные. Травма бьет по всем сферам жизни, и среагировать на нее можно целым «букетом» нарушений – от бессонницы и тревоги до превращения в агрессора или зацикленного на контроле человека.

Травмирующие события могут быть разные: природные катаклизмы, войны и конфликты, насилие, потери, экономический кризис, даже отсутствие заботы.

А теперь попробуйте возвести травму в тысячную степень. Когда случается настолько масштабное событие, что оно затрагивает миллионы жизней. Когда что-то нарушает нормальное функционирование общества и дает бурную эмоциональную реакцию всех слоев населения, возрастов, национальностей. Это и есть коллективная травма.

Трещины в общественной идентичности запускают целые эпидемии депрессии и тяжелых последствий для психического здоровья. Постепенно в обществе формируется травмоцентричная культура. Кто-то больше не способен печалиться – эмоций столько, что человек в них уже захлебывается. Кто-то становится подозрительным и погружается в конспирологические теории. Кто-то видит кругом врагов, кто-то не хочет видеть вообще никого. Покрываются туманом планы на будущее, мы защищаемся мыслями: «Вот завтра я проснусь, и все будет, как раньше».

Эти и многие другие реакции – наша защита от травмы на индивидуальном и коллективном уровне.

Первое, что происходит, – активизируются наши страхи. Случилось что-то глобальное, что произойдет с будущим – непонятно. И как тут быть? Как правило, в этот момент мы начинаем опираться на общество, на групповую идентичность. Но когда в нем наблюдается раскол, это становится крайне сложно делать. Это похоже на предательство близкого человека – оно шокирует, ошеломляет, сбивает с ног. И уже трудно, а иногда и невозможно, опираться на привычные вещи: теряются ориентиры, появляется сильная тревога и неуверенность в базовых процессах.

Страхи могут запускать иррациональное мышление и вызывать беспокойство, сильное эмоциональное возбуждение, тревоги. Например, люди массово бегут закупать туалетную бумагу, сахар или спички. Дефицита этих товаров нет и не предвидится, но страх гонит нас в магазин, потому что, во-первых, «Все побежали!», а во-вторых, «Вдруг нечего будет есть, как после войны или как в 90-е?»