Мари Гринде Арнтцен

И поскольку мода носит эксклюзивный характер, Брюард считает, что она противоречит демократии, и так будет всегда. Мода по своей природе принадлежит избранным

Автомобиль с сидящей в нем принцессой Дианой едет через Кенсингтонские сады.
Диана держит путь на благотворительное мероприятие, которое состоится этим вечером в галерее Serpentine. Она едет одна. Ее муж Чарльз выступает сегодня вечером по телевидению с признаниями в своих грехах. Он собирается объявить, что был неверен Диане. Принцесса выбирается из автомобиля, она одета в черное платье и туфли на высоком каблуке. Диана выглядит невероятно сексуально, ее плечи открыты, а подол заканчивается намного выше колен. До сих пор никто не видел ее такой.
Именно в тот момент маленькое черное платье вошло в историю как «платье мести».
Британская пресса истолковала этот наряд как однозначное заявление со стороны принцессы. Ее образ словно вопрошал: как может мужчина изменить такой женщине, как я? Диана мстит неверному супругу маленьким черным платьем.
Британские исследователи Анна Боултвуд и Роберт Джеррард решили повнимательнее изучить это платье. И пришли к тому же выводу, что и пресса. Показавшись на людях в таком наряде, Диана продемонстрировала свою женскую силу. Туфли на шпильках тоже выбраны не случайно. Чарльз был ниже ростом, чем Диана, и она годами носила обувь на плоской подошве, чтобы не слишком подчеркивать этот факт. Каблуки вернули Диане не только ее рост, но и свободу. Исследователи трактуют эти шпильки как символ новой, независимой личности Дианы. Для нее началась другая жизнь, и она сообщила об этом миру при помощи одежды. Толкование ее наряда основано на допущении, что наша внешность отражает то, что происходит у нас на душе. «И тело, и мода по-своему связаны с нашим самосознанием, и образ Дианы доказывает это»63, – пишут Боултвуд и Джеррард. Иными словами, люди способны самовыражаться посредством вещей. Они могут заявить, кем хотят быть, какую позицию предпочитают занимать. Мода – не только индустрия с огромными оборотами. Она нечто большее, чем битва за могущество между теми, кому она интересна. И не просто демонстрация всесильности тех, кто вовлечен в мир моды, перед теми, кто оказался за бортом.
Мода – это также инструмент власти в межличностном взаимодействии.

Рубрика More Dash Than Cash так же символична, как премьер-министр, пьющий кофе на тесной кухне, – очень милый и политкорректный жест. Но в действительности обычные люди не могут сделать ультраконцептуальное болеро из нескольких пар резиновых перчаток. Большинство из нас вполне способны купить одежду в магазинах быстрой моды, но комбинировать вещи на таком высоком уровне, как это делает Хит или другие профессиональные стилисты, мало у кого получится. И здесь заканчивается сказка про Робин Гуда. Потому что параллельно с развитием быстрой моды усложнялся и стиль. Стало гораздо важнее то, как мы сочетаем одежду, обувь, макияж, украшения и прическу. В наши дни правильных марок, цвета и покроя уже недостаточно. Теперь все определяют согласованность, стилистическое решение, винтаж и уникальность. Когда ресурсы наконец стали доступны всем, мода безумно усложнилась. Теперь она по плечу лишь тем, кто обладает безупречным вкусом и живо интересуется предметом.
Двухсотлетний процесс демократизации рынка моды привел к тому, что на данный момент мы имеем лишь видимость демократии, при которой люди обладают равными возможностями лишь на поверхностном уровне.
А правит всем по-прежнему элита