Элизабет фон Арним

Если бы Фредерик сейчас ее слышал, подумала она, наверное, он понял бы, что она все-таки не безнадежно скучна, потому что вот он, рядом с ней, привлекательный молодой человек, определенно неглупый — он казался умным, и она надеялась, что он умен, тогда его комплименты стали бы еще более весомыми, — и он совершенно очевидно рад провести этот день просто в разговорах с нею.

Похоже, люди могут быть по-настоящему счастливы только парами — любыми парами, не обязательно любовными; пары друзей, матери и дети, братья и сестры

Мы должны попытаться ей помочь, — заметила миссис Арбатнот.
— О, но в раю никто никому не помогает. Это конечная станция. Ты не можешь здесь стараться кем-то быть или что-то сделать. Ты просто есть.

ехать одной плохо, но размышлять еще хуже. Ничего путного из раздумий красивой молодой женщины выйти не может. Только сложности в безмерном количестве, и никакой пользы.

Бриггс был человеком, неспособным вынашивать тайные планы, и он никогда не терял времени, если мог его не терять

всего-то хотели, чтобы он снова повернулся лицом к лошади, а он решил, что они просят его ехать быстрее, и последующие — чудовищные — десять минут он с удовольствием выполнял их указание. Он гордился своим конем, весьма прытким.

Какая красота — и она живая, она ее чувствует.

е вижу никакого смысла жертвовать свободой ради власти.

Уехать одной плохо, но размышлять еще хуже. Ничего путного из раздумий красивой молодой женщины выйти не может. Только сложности в безмерном количестве, и никакой пользы. Размышления непременно подталкивают красавиц к нерешительности, к сомнениям, ко всевозможным несчастьям.

это поколение, поколение пигмеев, смеет сомневаться, смеет что-то там попискивать — да нет, еще хуже, даже не дает себе труда возвысить голос, ибо — невозможно поверить, но ей об этом рассказывали! — вообще не читает Карлайла. Миссис Фишер тоже Карлайла не читала, но это совсем другое дело. Раньше-то она его читала, совершенно точно читала. Ну конечно, читала.