Лили Бром

Дело-то куда проще, – думалось ей. – Обращайся с другими, как хотел бы, чтоб они обращались с тобой, вот и все. О чем тут еще говорить?»

Однако весь опыт Абиты показывал: вопросы морали пуритане склонны усложнять, насколько это в человеческих силах. Странное дело: ведь все эти эдикты, ритуалы, каноны – особенно отдававшие католичеством – и были самой сутью того, что они отвергали, так как их убеждения призывали к уничтожению всех преград меж ними и Господом на небесах.

Порой ей казалось, что чужие оплошности доставляют саттонцам великую радость, позволяя им выглядеть лучше, благочестивее, и уж наверняка удостоиться места близ Господа, когда Он, наконец, призовет к себе своих чад.

Ступай с оглядкою по сим камням священным: ведь здесь, в день пятый октября лета 1666, дьявол, что именуется Косиногом, погубил 112 добрых жителей деревни Саттон. Спаси Господь бессмертные их души.
Памятник над руинами старого дома собраний в Саттоне, Коннектикут

Прибывшая в Саттон из Лондона, Абита здорово удивилась, не обнаружив здесь настоящей церкви со шпилем, увенчанным крестом, а после, узнав, что пуритане вообще считают церкви, пусть даже самые скромные, прегрешением супротив Господа, была просто потрясена. По этой причине церковные службы и устраивали в доме собраний – в тех же стенах, где решались мирские, общественные дела.

Мне уже до смерти надоела эта надобность страдать без нужды. Страдания никого к Богу не приближают!

Да, да, все они искренне, от всего сердца верили, что творят дело, угодное Господу! Эти-то люди и внушали Абите куда больший ужас, чем те, в чьих глазах мерцал кровожадный огонь. В конце концов, кровожадность, жестокость можно обличить, выйти с нею бой, а вот такая непоколебимая убежденность в том, что творимое людьми зло есть добро, богоугодное дело…

Одна беда: лучшего из времен, своего счастья не понимаешь, не ценишь, пока оно навек не уйдет в прошлое

«Все эти глаза, все боги – частицы одного и того же. Мать Земля, Христос, все верования от края до края света, и солнце, и земля, и луна, и планеты, и звезды небесные, люди и звери, боги и дьяволы, все сущее – все это едино!»

Старший брат Эдварда, Уоллес, развалился в кресле, закинув ноги на стол. Те же, что и у Эдварда, волнистые волосы, карие глаза, высокий лоб,

У задней двери, напружинившись, держа руку на эфесе шпаги, стоял уполномоченный Харлоу. Абита взглянула ему в глаза.

– Чего ты так боишься, Сэм? Думаешь, я тебя в жабу могу превратить?

Сэмюэл побледнел, словно именно так и думал.