Саймон Шама

И Микеланджело, и Рафаэль умели, каждый в своем стиле, изображать бренную плоть в полной гармонии с вечным духом.

намек на сходство между историей несправедливо обвиненного в военных неудачах римского генерала Велизария и нашумевшим делом французского военачальника уже звучал в написанном ранее романе. И

Дидро был тронут и заявил, что у молодого художника есть главное: de l’аme, душа.

Картина — манифест братской преданности и единства мужчин-патриотов.

Как-никак в Салоне 1785 года, где «Клятва Горациев» затмила все прочие работы, побывало шестьдесят тысяч человек. С этих пор Давид пишет картины для сообщества, именуемого «Нацией»

Умирающий Сократ высказывает свои последние мысли (яд действует медленно), однако речь и тишина гармонично уравновешены — Платон, сгорбившийся в ногах постели, погружен в горькие размышления.

Художник смотрел сквозь пальцы на то, что Лавуазье был также одним из членов «Генерального откупа», имевших в своем распоряжении целую армию, с помощью которой они собирали королевские налоги и снимали жирные сливки для собственного употребления.

Выборы в Генеральные штаты открыли ящик Пандоры и выпустили на свободу неуемные амбиции. Урожай в тот год был катастрофически низким, цены на хлеб подскочили до небес

событиях, развернувшихся 12 июля 1789 года, порох и в самом деле фигурировал. У гарнизона Дома инвалидов имелись пушки и боеприпасы, и по городу разнесся слух, что уполномоченный по боеприпасам — не кто иной, как Лавуазье, — перевозит орудия в древнюю восьмибашенную крепость Бастилию, откуда простреливался район Фобур-Сент-Антуан, сердце революционного Парижа. Среди колоннад и садов Пале-Рояля, оазиса свободы, где шарлатаны и ловкачи всех мастей, проститутки, памфлетисты и горлопаны обитали на расстоянии брошенного камня от Лувра, молодой провинциальный адвокат Камиль Демулен, взобравшись на столик торговца лимонадом, прокричал, что увольнение министра — это объявление войны Национальному собранию и всему народу. Теперь королевские войска пройдут по Парижу, уничтожая всех подряд, а пушки и порох в их распоряжении уже имеются. Единственное спасение — вооружиться и нанести упреждающий удар

1789 года, «Ликторы приносят Бруту тела его сыновей» также была королевским заказом,