Роберт Чарльз Уилсон

Суеверием, — бесцветным тоном произнес Финч, — мы называем чудо, которое не одобряем.

Дарвинианская глушь позвала, и Гилфорд сбежал к ней, не страшась

последнее время он разговаривает со мной, а не просто терпит мое присутствие

Существовать — значит быть воспринимаемым

Timor mortis conturbat me

Timor mortis conturbat me

Оцепенелое тело хотело лишь одного: сидеть с закрытыми глазами.

В новом Вашингтоне, подумалось Вейлу, Крейн будет процветать. Он далеко пойдет.

«А меня ждет безвестность, и может, оно и к лучшему».

Когда человек дает животному имя, здравый смысл отступает на второй план.

Мы никогда не видим своих лиц, Каролина, даже в зеркале. Думаю, мы с раннего детства учимся позировать перед зеркалом, показывать себя с самой выгодной стороны.