Фредерик Бастиа

Различайте же эти два вида уменьшения труда: то, которое влечет за собой лишения, и то, которое приносит удовлетворение. Они совершенно отличны один от другого, и если вы их смешаете, то будете рассуждать как Робинзон. В самых сложных случаях, как и в самых простых, софизм состоит в том, что о пользе труда судят по его продолжительности и напряжению, а не по его результатам. Это ведет к своеобразной экономической политике: уменьшать результаты труда с целью увеличить его продолжительность и напряженность.

Политическая экономия хорошо знает, что ее аргументы не настолько забавны, чтобы можно было сказать: «Повторение нравится» (Repetita placent). Поэтому она переделала это выражение на свой лад, вполне уверенная, что «повторение научает» (repetita decent).
Выгоды, получаемые

же сделал бы всякий мошенник, то же сделал бы и Жак Боном, если бы не встретил на своем пути легального или нелегального паразита

«Да это так ясно, что скучно становится». А потом решают вопрос, как будто вы ничего не доказывали.

Стоя на ложном пути, всегда будешь непоследователен, иначе все человечество было бы побито. Никто никогда еще не видал, да и не увидит, чтобы какой бы то ни было ложный принцип был доведен до конца

все мы по тому или другому праву, под тем или другим предлогом обращаемся к Государству. Мы говорим ему: «Я нахожу, что соотношение между моими радостями жизни и трудом не удовлетворяет меня

истинный экономист имеет в виду великое благо в будущем, рискуя маленьким злом в настоящем.

как нелепо находить выгоду в разрушении

народа, для страны величайшее из благ – безопасность. Если ради безопасности нужно призвать в армию сто тысяч человек и потратить сто миллионов, мне нечего возразить. Благо покупается ценой жертвы.

Вы не видите, что дать рынку сто тысяч работников означает также и обрести сто миллионов для оплаты их труда и что, следовательно, та же самая мера, которая увеличивает предложение рабочих рук, увеличивает и спрос на рабочие руки, так что ваше снижение заработков есть лишь обманчивая видимость. Вы не замечаете, что и до и после увольнения из армии в стране было и остается сто миллионов денег, соответствующих, так сказать, ста тысячам человек, а вся разница заключается в том, что до увольнения страна платила сто миллионов этим ста тысячам за ничегонеделание, а после стала платить им за