Энджи Томас

— Йоу, мужик, охренеть! — выдыхает Деванте, светясь, как фанат­ка. — Мне рассказывали, что на него работали копы и все такое. Он поднимал большие бабки!
А мне рассказывали, что мой дедушка был настолько занят, «поднимая бабки», что не находил времени на папу. Есть куча фоток с маленьким папой в норковых шубах с дорогими игрушками и драгоценностями, но дедушки Дона ни на одной из них нет

или напоминают о необходимости информировать население, как важно протестовать, а не устраивать беспорядки

Опять это чертово слово. Смелость. У смелых людей не дрожат коленки. Смелых людей не мутит. И, конечно, смелым людям не приходится напоминать себе, как ды

шать, когда они вспоминают о случившемся. Кажется, будто смелость — это диагноз, который мне поставили по ошибке.

Не знала, что умершему можно предъявить обвинения в его собственной смерти.

Быть смелой — это идти вперед, несмотря на страх.

Говорят, несчастье любит компанию; думаю, то же можно сказать и о гневе. Я здесь злюсь не одна — все вокруг со мной солидарны. Никому из них даже не пришлось сидеть в пассажирском кресле во время убийства. Мой гнев — это их гнев, и наоборот.

Про дождливые, но солнечные дни бабуля любит говорить, что это дьявол лупит свою жену.

Сначала подружки, потом потрахушки.

С чего ты взял, что наши имена менее нормальные, чем твое? Кто решает, что значит «нормально»? Будь здесь мой папа, он сказал бы, что ты попал в ловушку белых стандартов.