Катя Райт

а Андрей вытирает ее большим пальцем и потом целует то место, где только что была капля. Потом целует Влада в лоб и в губы. Целует так, как будто Влад самый красивый человек на свете

Хочу уметь так же виртуозно удерживать баланс между разными гранями жизни.

Ну, что это то самое, любовь? Как ты понял, например?
Он надолго задумывается. Сидит молча, как будто подбирает слова.
— Знаешь, Юр, твой человек — это даже не тот, кто принимает тебя, этот тот, с кем ты сам полностью принимаешь себя, с кем не надо притворяться, с кем всегда чувствуешь себя самым лучшим.

Шанс всегда в единственном числе, и он либо есть, либо его нет.

Точно не запомнил — только потом, когда стал старше, узнал, что такое гепатит и от чего он порой случается. Но умерла она, конечно, не из-за этого. В самом деле, кто в наше время умирает от гепатита

показывают в кино, с выступающими венами на руках, пристальным взглядом. Фигура у него была очень спортивная, и я подумал: может, он даже бил маму, поэтому тетя Настя и не хотела меня с ним оставлять. Кто знает, может, он бил и меня. Я думал об этом, но вопреки всему страх не появлялся. Я не боялся Андрея; наоборот, с ним я даже как будто успокаивался

Все-таки взрослые удивительно глупые. Скрывают что-то постоянно от детей, боятся с ними говорить на миллион самых разных тем, берегут их нежную психику и невинность. А в итоге получается что? Получается, все это тайное обрушивается на тебя лавиной и заметает. И когда тебе пятнадцать, ты уже не знаешь, выберешься ли. И это вместо того, чтобы периодически, пораньше, кидать по паре-тройке снежков. Даже снежный ком. Что с него, с кома — встал, отряхнулся, похныкал и живи себе дальше. А лавина, из нее так просто не выберешься. Зачем было выстраивать такие хитроумные лабиринты лжи? И ведь это просто тотальное вранье.

Знаешь, Юр, твой человек — это даже не тот, кто принимает тебя, этот тот, с кем ты сам полностью принимаешь себя, с кем не надо притворяться, с кем всегда чувствуешь себя самым лучшим.

«Мне хотелось нормальных отношений, с чувствами и взаимным доверием, — говорит отец, — но очень скоро, вращаясь в тусовке, я понял, что это большая редкость. Еще через некоторое время я пришел к выводу, что в среде гомосексуалов это просто невозможно. Все пользовались друг другом, искали связей на одну-две ночи. Все были озабочены только сексом».

тогда понял, что в среде, к которой он вопреки своим желаниям принадлежал, не было места любви и верности — только сплошной не прекращающийся разврат и бесцельный праздник, как пир во время чумы. Каждый затыкал друг другом дыры в собственной жизни.