Стивен Кинг

Никогда не упускай возможности поссать перед боем.

Я думаю, у каждого или у каждой есть что-то вроде навозной лопаты, которой в моменты стрессов и неприятностей вы начинаете копаться в себе, в своих мыслях и чувствах. Избавьтесь от нее. Сожгите ее. Иначе вырытая вами яма достигнет глубин подсознания, и тогда по ночам из нее будут выходить мертвецы.

Никто не поможет тебе, кроме тебя самого.

Письмо – отфильтрованное мышление

Девчонки бывают такие стервы, но парни этого не понимают. Они, случалось, попристают к ней и забудут, а девчонки… Это продолжалось бесконечно, и я даже не могу вспомнить, с чего все началось. На ее месте я бы просто не выдержала. Нашла бы большой-большой камень и спряталась под ним от всего мира.

Сью кивнула и махнула рукой, хотя в горле у нее, словно бумажная змея, проскребла, поднимаясь, неприязнь. При виде Крис ей вдруг почудилось, что она смотрит на полуоткрытую зеркальную дверь, где отражается Кэрри Уайт, сгорбленная и закрывающая руками голову.

Боже, Сью, почему бы тебе не послать это дело к черту? Тут бы мы их и прижали. Я никогда не считала тебя послушной пешкой.

Семьдесят четыре раза вашей дочери назначалось наказание в виде дополнительных занятий. И в двадцати случаях – за издевательство над ученицами, которым и без того в школе приходится несладко. Над теми, кого она и ее банда называют «никчемными дурами». Они, очевидно, полагают, что это очень забавно. Пятьдесят одно из этих дополнительных занятий Кристина прогуляла. В Чемберленской начальной школе ее отстранили от занятий за то, что она подложила ученице в туфлю запал от шутихи.

После четырех сотен смертей и разрушения целого города очень легко забывается один важный факт: мы были детьми. Да, детьми, которые хотели сделать как лучше…

Остановилась, повернулась к нему, и тут наконец Томми разглядел в ней и гордость, и какое-то даже величие – нечто, осознал он, столь для нее естественное, что Кэрри, возможно, и сама этого не понимала. – Вы что, все думаете, надо мной можно издеваться бесконечно? Я ведь знаю, с кем ты ходиш