Елена Смолина

За последние четырнадцать месяцев я обнаружил, что глубоководные исследования — это не столько погружение в тайны океана, сколько фильмы с Томом Крузом в самолетах, чистка зубов в туалетах при бензозаправках, ночевки в клоповниках, диарея, ошметки облезающей кожи, которые вы снимаете с обгоревших плеч, споры, черствые круассаны на обед и ужин, объяснения с любимыми по поводу того, что вы еще не скоро окажетесь дома, и сидение в маленьких суденышках над глубоководными впадинами у черта на куличках, где вы записываете мысли вроде этих во влажный блокнот.

На планете, которую населяет семь миллиардов человек, каждый дюйм которой нанесен на карту, распахан или вовсе загублен, море остается последним неизведанным и нетронутым уголком, последним великим фронтиром. Там, в глубине, нет мобильных телефонов, нет электронной почты, нет твитов, нет тверка, нет потерянных ключей от машины, нет террористической угрозы, нет забытых дней рождения, нет штрафов за просрочку платежей по кредитным картам, нет собачьего дерьма, в которое вас угораздит наступить прямо перед собеседованием. Все напряжение, шум и суета жизни остаются на поверхности. Океан — это последнее по-настоящему тихое место на Земле.

И лучше всего то, как вам скажут дайверы, что «так может каждый».

Буквально каждый — независимо от веса, роста, пола и этнической принадлежности. Вопреки ожиданиям, отнюдь не все собравшиеся в Греции выглядят как атлетически сложенные пловцы вроде супермена Райана Лохте