Кэтрин Пикеринг Антонова

в дневниковой записи, сделанной в 1831 году, он сокрушается, что неправильно вел судебные дела об уплате долгов, сделанных его старшим братом, расточавшим свою собственность, в результате чего наследство Андрея оказалось обременено серьезными долгами: «Ну кто же виноват что имение расстроено, запутано — в опеке? <…> Тяжебное дело научило меня знать, что значит тяжба и как уметь ее избегать. <…> Тяжба мне открыла глаза на все: что такое люди и что такое я сам. Она раскрыла мой характер, самого меня ужасающий» [365].

. Обучение сына с тем, чтобы в конечном счете он занял место отца, оставалось неотъемлемой частью европейской модели маскулинности в середине XIX века

Выбор слов здесь неоднозначен: почему он называет именно тяжбы, горделивость и предрассудки худшими образцами «тлеющей ничтожности»? Другое его сочинение показывает, что судебные тяжбы он связывает с чиновничеством, которое презирает за бессмысленную канцелярщину и за то, как (по его мнению) чиновники вмешиваются в семейные дела (учитывая, что у него самого позади остались два продолжительных процесса о семейном наследстве, отягощенном большими долгами).