Анна Тодд

Он пробирается пальцами мне под майку, мое дыхание учащается. На его красивом лице расползается улыбка.

Самое смешное, я не чувствую, что плачу. Хардин подносит руку к моему лицу, и я вздрагиваю от того, что он стирает слезу с моей щеки пальцем. Мои губы наслаждаются прикосновением. Кто этот парень и где грубый, насмешливый Хардин? Я встречаю его зеленые глаза, и его зрачки расширяются.

Совесть проигрывает, и я резко и жадно впиваюсь губами в его губы.

Чувствую, что мое сердце сейчас разорвется.

Комната погружается в темноту, и я кладу голову ему на грудь. Думаю, что уснуть в такой позе, лежа друг на друге, будет сложно, но ему удобно лежать так, и мне тоже. Его сердце стучит так успокаивающе, гораздо приятнее, чем дождь за окном. Я отдала бы все, чтобы лежать вот так каждую ночь, чтобы он обнимал меня и тихо дышал мне на ухо.

Того, что я хочу тебя. Больше, чем кого-либо в жизни

– Не надо плакать, Тесс, – шепчет Хардин.

Он делает шаг ко мне и, схватив за запястье, отталкивает к стене.

Он демонстративно зевает в ответ, и, когда я снова подплываю к нему, он снова меня хватает.

Мои глаза привыкают к темноте. Единственный свет, проникающий в комнату – узкий луч из окна.