Татьяна Чугунова

эстетическое наслаждение дается нам в придачу, если мы любим Красоту ради нее самой, как некую реальность, существующую независимо от нас и бесконечно более важную, чем радость, которую она нам доставляет.

живопись прекрасна в той мере, в какой идеи, передаваемые ею с помощью образов, остаются независимыми от языка образов

живопись может передавать реальность и соперничать в этом с литературой только при условии, что сама она не будет литературной.

живопись может передавать реальность и соперничать в этом с литературой только при условии, что сама она не будет литературной

Камень, обточенный природой, поучителен отнюдь не больше, чем камень, обточенный рукой художника, и, запечатлев в себе доисторическое чудовище, обогащает наше знание о мире ровно в той мере, что и камень, в котором изваяно новое божество.

Если вы подниметесь в закатный час на гору Эджком и посмотрите на корабли против солнца, вы убедитесь, что порты увидеть невозможно”. – “Хорошо, – сказал офицер, по-прежнему возмущенный, – но ведь вы-то знаете, что порты есть?” – “Да, – отвечал Тёрнер, – знаю отлично, но мое дело – рисовать не то, что я знаю, а то, что я вижу”».

маленькие забытые фигурки вновь обретают свой неповторимый взгляд и устремляют его в глаза людей, и те ради них покидают живых, в которых нет жизни, и отправляются искать жизнь там, где указал им Дух, в камнях, которые суть уже прах, но все еще суть мысль.

Этими глазами, навсегда сомкнувшимися на дне могилы, еще не рожденные поколения будут смотреть на природу

Многие слова, к которым прибегают наши современники для обмена мнениями, отмечены печатью его мысли, как монеты – профилем правящего монарха.

поединок между идолопоклонством и честностью мысли разыгрывался не в какие-то конкретные моменты его жизни и не на определенных страницах его книг, но каждый день в тех глубинных пластах его сознания, потаенных, почти неведомых самому человеку, где мы, получая от воображения образы, от интеллекта – идеи, от памяти – слова, утверждаем себя как личность в постоянно совершаемом между ними выборе, то есть, в каком-то смысле, ежеминутно решаем судьбу своей духовной и моральной жизни.