Татьяна Чугунова

Под св. Варфоломеем – Целомудрие с фениксом, а внизу – Сладострастие: молодой человек целует женщину, держащую скипетр и зеркало.

Рассуждая о полотне Тёрнера «Строительство Карфагена», где на первом плане дети пускают кораблики, он делает следующее заключение: «Сей тонко выбранный эпизод имеет назначение напомнить нам о мореплавании как источнике будущего величия нового города – эта мысль нисколько не проиграла бы, будь она выражена письменно, она не имеет ничего общего с приемами искусства. Слова донесли бы ее до нашего сознания с не меньшей полнотой, чем самое совершенное живописное воплощение.

згляните на устройство природы и сравните в совокупности радугу, восходы солнца, розы, фиалки, бабочек, птиц, красных рыбок, рубины, опалы, кораллы – с аллигаторами, гиппопотамами, акулами, слизняками, скелетами, плесенью, туманом и массой вещей, которые разлагают, ранят, разрушают, и вы поймете тогда, как стоит вопрос в споре между колористами и сторонниками светотени: на чьей стороне природа и жизнь, на чьей – грех и смерть».

эстетическое наслаждение дается нам в придачу, если мы любим Красоту ради нее самой, как некую реальность, существующую независимо от нас и бесконечно более важную, чем радость, которую она нам доставляет.

живопись прекрасна в той мере, в какой идеи, передаваемые ею с помощью образов, остаются независимыми от языка образов

живопись может передавать реальность и соперничать в этом с литературой только при условии, что сама она не будет литературной.

живопись может передавать реальность и соперничать в этом с литературой только при условии, что сама она не будет литературной

Камень, обточенный природой, поучителен отнюдь не больше, чем камень, обточенный рукой художника, и, запечатлев в себе доисторическое чудовище, обогащает наше знание о мире ровно в той мере, что и камень, в котором изваяно новое божество.

Если вы подниметесь в закатный час на гору Эджком и посмотрите на корабли против солнца, вы убедитесь, что порты увидеть невозможно”. – “Хорошо, – сказал офицер, по-прежнему возмущенный, – но ведь вы-то знаете, что порты есть?” – “Да, – отвечал Тёрнер, – знаю отлично, но мое дело – рисовать не то, что я знаю, а то, что я вижу”».

маленькие забытые фигурки вновь обретают свой неповторимый взгляд и устремляют его в глаза людей, и те ради них покидают живых, в которых нет жизни, и отправляются искать жизнь там, где указал им Дух, в камнях, которые суть уже прах, но все еще суть мысль.