Морис Ваксмахер

Уважение к истинным ценностям далеко не всегда залог спокойной жизни, но оно по крайней мере залог душевного покоя.

Теперь, создав свой собственный мир, он мог устроиться в нем поудобнее.

И, однако, Пельрен почти отрешился от всего, за что так цепко держатся люди; он только что узнал, как все это мелко

благородное величие человека, который просто лучше других знает, чего стоит наш мир, если взглянуть на него под определенным углом зрения, — величие человека, который грубовато пренебрегает пошлыми знаками одобрения…

«В любой толпе, — думал Ривьер, — есть люди, которые ничем из нее не выделяются. Но они вестники Чудесного и сами того не знают. Разве что…»

«Он вообще не думает, — говорил о нем Ривьер, — это лишает его возможности думать неверно».

Ривьеру было безразлично, справедлив он в глазах людей или несправедлив. Быть может, слова «справедливость» и «несправедливость» вообще были лишены для него всякого смысла

Во всем мире только камни были к нему мягки.

Ведь вы, вы лично, не имеете права требовать от людей никаких жертв.

Он пытался распознать тех, кто бережно хранит в душе свое открытие или свою любовь.