Екатерина Звонцова

Грустная девочка-мама,

Люди болезненно относятся к тому, что нарушает их иллюзию покоя.

море не отталкивает от себя ни одну реку

море не отталкивает от себя ни одну реку,

Тогда повторюсь, — улыбается. — Не книги. Как вообще такой мусор можно кропать? Воспитывают в людях дурной вкус и безграмотность, отваживают от классики…

книга — это и оружие, и лекарство

Я думал еще: «С тобой, Варь, точно ничего не случится». Казалось, невидимые менты всех мастей окружают ее плотным кольцом, закрывают щитами и грудью и не дадут в обиду. Но, видимо, проку от инфернальных книжных ментов не больше, чем от настоящих.

Как ты говорила тому фейсбучному законодателю моды на актуальность? «Если, чтобы найти в книге злобу дня, вам непременно нужны блогер, травма детства и Петербург Достоевского, то у меня для вас плохие новости»?

Дальше Женя написал, что мертвые тексты страшнее мертвых людей. Он упомянул Варю, сказал, что думает о ней и скучает. Упомянул обратный отсчет из ее последней книги. Он устал. Похоже, он тоже ужасно устал. Теперь вспоминается: нервная его хватка на запястье, цепкий взгляд ты-ж-психолога и «Не смей!». Мой вопрос жизни и смерти.

Кто-то уже рождается старым и всезнающим, кто-то ищет себя почти до гроба, кто-то — посередине.