Адам Туз

Это глубоко разочаровало тех, кто надеялся обеспечить действенный международный режим безопасности

Но Вильсон считал неправильным начинать с недоверия и отсутствия безопасности, которые легли в основу этих дискуссий. «Не следует считать, — указывал он, — что в случае нападения на любую страну — участницу Лиги, она останется в изоляции. …Мы готовы прийти на помощь тем, на кого будет совершено нападение, но мы не может сделать больше, чем это позволяют имеющиеся обстоятельства… В случае опасности мы придем и поможем вам, но вы должны доверять нам. Мы все должны зависеть от взаимной добросовестности»[756]. Вежливость не позволила Буржуа и Ларно напомнить, как менее четырех лет назад президент Вильсон заявил, что «гордость» не позволяет ему воевать, и как даже в момент величайшей опасности весной 1918 года американские солдаты не очень «спешили» на защиту Франции. Вместо этого французы попросили внести в Статут формулировку «взаимной добросовестности», о которой столь возвышено говорил Вильсон. Почему бы, помня о крови, пролитой в ходе совместных сражений, не внести в Статут конкретное заявление о солидарных действиях? Но на это предложение французов последовали неоднократные возражения британцев и американцев, которые считали, что Лигу не следует «обременять» давними обидами военных времен. Но если воинская солидарность считалась неуместной, то о каких общих связях говорил Вильсон

Более того, и этого почти невозможно было не заметить даже при самом поверхностном рассмотрении послевоенной карты, в результате одновременного крушения трех восточных империй Германия не просто выжила в войне. В результате поражения 1918 года она приобрела намного больше территорий, чем в результате победы 1871 года

Первоочередной задачей Франции было разоружение Германии. В этом вопросе американцы предпочли воздержаться, а разногласия с британцами носили технический характер.

отодвинуть от своих границ то, что оставалось от германской армии. Французы хотели взять под свой контроль находящийся к северу от Эльзаса Саарский угольный бассейн. Это позволит обеспечивать Францию углем, которого она лишилась, когда отступавшие германские части затопили шахты на севере Франции.

По состоянию на 1919 год польские земли страдали от нищеты, перенаселенности и последствий многолетних войн. Для построения успешной страны на такой основе требовались значительные усилия решительного и осмотрительного политического руководства. Предварительные условия не были благоприятными.

Британская империя и Соединенные Штаты предложат Франции трехсторонние гарантии безопасности. Это была серьезная уступка со стороны Британии и США, и хотя такой сепаратный военный союз противоречил ряду громких заявлений Вильсона относительно Лиги, тем не менее президента удалось убедить, что ему остается или принять это предложение, или смириться с провалом конференции, а значит, и вопроса о Статуте Лиги Наций[779]

Это позволяло таким теоретикам либерализма, как Норман Энджелл, который часто становился объектом насмешек, утверждать, что при условии соблюдения норм международного права с точки зрения гражданского населения не должно существовать особого различия, при каком цивилизованном правительстве оно живет и работает[784]. Но именно эти законы войны систематически нарушала армия кайзера во время оккупации Бельгии и Северной Франции. Союзническая пропаганда была склонна к преувеличениям, но немцы даже не пытались отрицать того, что они казнили в Бельгии и Северной Франции несколько тысяч гражданских лиц, которых они считали незаконными комбатантами[785]. Они не отрицали и того, что во время отступления к линии Гинденбурга разрушили значительную часть северной Франции. Захваченные в 1917 и 1918 годах германские документы убедили французов в том, что это делалось не только в целях получения тактического превосходства, но и для того, чтобы нанести невосполнимый ущерб их экономике[786]

Что касается Чехословакии, то для того чтобы рассматривать ее как часть германского вопроса, необходимо начать с пангерманизма. Королевство Богемии вошло в состав монархии Габсбургов в 1526 году. Значительная часть населения западной части королевства, позже ставшей печально известной как Судетская область, говорила на немецком языке. Эта территория имела большое экономическое значение и представляла собой естественный рубеж обороны для любого чешского государства. К 1913 году численность населения этой области, преимущественно зажиточного, достигла 3 млн человек, остававшихся немцами с этнической и лингвистической точки зрения. Однако за всю свою историю эта область никаким образом не входила в состав государств, образовавших германский рейх в 1871 году

На самом деле претензии по поводу Судет начали выдвигать австрийские пангерманисты типа Гитлера. Веймарская республика не заостряла особого внимания на этой проблеме.
Действительно взрывоопасной проблемой была польско-германская граница с ее самым больным вопросом — Силезией[797]. Силезия также когда-то принадлежала Богемской короне, а значит — Габсбургам, и только в 1742 году ее захватил Фридрих Великий в ходе самой печально известной из всех его авантюрных кампаний. К тому времени Нижняя Силезия была почти полностью «германизирована». Однако в Верхней Силезии значительную часть населения составляли поляки. Ко всему прочему, этот регион был центром промышленной революции в Восточной Европе. Его экономическая карта изменилась в результате притока германского капитала, подпитываемого предпринимательской энергией магнатов-аристократов. Четверть Силезии принадлежала семи феодальным германским династиям, а ее основное природное богатство составляли металлические руды и уголь. Для настоящей экономической независимости новому польскому государству были необходимы эти промышленные ресурсы. Точно так же Польша нуждалась в выходе к морю, а для этого надо было проложить коридор по населенной этническими немцами территории к балтийскому побережью в районе Данцига