Владимир Бабков

Элен постигла искусство умирать, ибо постигла искусство жить – жить теперь и здесь

А раз нельзя дать обоснованный ответ, то в вопросе нет никакого смысла.

Писать хорошо — значит верить в себя и в то, что вы пишете, идти на риск, не бояться быть непохожим на других, выжимать из себя все до предела

Искусство нельзя отделять от политики, а политика нуждается в искусстве, чтобы влиять на умы людей, развлекая их.

деепричастием по-русски обозначается действие, сопутствующее или предшествующее основному (выраженному сказуемым), а стало быть, второстепенное. В английском же названии герундием выражено главное действие, отражающее содержание книги. Кроме того, русское деепричастие требует еще и подлежащего.

по-русски инфинитив в названии воспринимается в первую очередь как глагол в повелительном наклонении (по-английски этому препятствует частица to), и оттого, скажем, “Убить пересмешника” (To Kill a Mockingbird) звучит как инструкция или приказ, что-то вроде “Найти и обезвреди

Вообще же при переводе междометий надо соблюдать одно главное правило: никогда не копировать английские сочетания букв даже отчасти. Например, английское oh почти никогда не соответствует ни выспреннему о, ни сокрушенно-страдальческому ох

Мало кто переведет вторую реплику в коротком диалоге “You can’t do it! – Yes, I can” как “Да, могу” (весь диалог можно перевести, например, так: “Ты же этого не сделаешь? – Нет, сделаю!”), но в переводных книгах вовсе не редко попадается что-нибудь вроде “Не помню. – Конечно, помните!”, а ведь конечно здесь так же неуместно, как да в первом случае. Еще одна ходовая калька такого же рода – буквальное “я так не думаю” вместо ясного отрицания “I don’t think so”

Главная синтаксическая особенность русской фразы состоит в том, что самые важные по смыслу слова обычно стремятся встать в ее конец (вспомните анекдот о доме-музее Пришвина) либо, реже, в начало. Поэтому, например, английскую фразу “A man came into the room” лучше перевести как “В комнату вошел человек”, но если артикль при первом существительном определенный – а это значит, что нам уже известно, о каком человеке идет речь, – то смысловой акцент фразы смещается на обстоятельство, и оно вытесняет подлежащее с завидного последнего места: “Человек вошел в комнату”.

Во-вторых, если сказуемое состоит из нескольких однородных членов, их обычно (но не всегда!) надо согласовывать еще и по виду. В коротких фразах за этим проследить легко, зато в длинные запросто могут прокрасться глаголы разного вида, так что, если опустить часть второстепенных членов и вставок вроде причастных и деепричастных оборотов, останется что-нибудь вроде “Он выглянул в окошко и говорил без умолку”. Обратите внимание на то, что для “нормализации” этого рассогласования по виду достаточно всего лишь добавить ко второму глаголу обстоятельство: “Он выглянул в окошко и долго говорил без умолку” или даже просто повторить его (с тем же эффектом): “Он выглянул в окошко и говорил, говорил без умолку”.