Когда все работало как задумано, Metal Gear Solid затягивала игроков в мир, уходить из которого не хотелось. Это как история про Бонда на кокаине: мрачный рассказ про человека, сражающегося с ядерным мегароботом, за штурвалом которого сидит его злой близнец; про человека, ломающего другим шеи в аляскинском снегу; человека, дерущегося с наряженным в БДСМ-костюм экстрасенсом, пока тот ломает четвертую стену. Мы дали по морде зомби-киберниндзя и победили. Мы вытерпели пытки ковбоя, сексуального садиста и двойного агента, которого партизаны-моджахеды зовут «Шалашаска»[82]. Сколько раз нам доводилось переживать в играх хоть что-то подобное? Нас обвел вокруг пальца человек, чья маскировка состояла из темных очков и собранных в хвост волос; человек, что пережил крушение вертолета, удар нескольких самонаводящихся ракет, взрыв гигантского робота, падение на бетон с шестого этажа и автокатастрофу, обойдясь при этом лишь царапинами. Мы узнали, что все это время правительство нам врало, но мир спасать все равно придется. Мы поклялись безнадежному романтику и ботанику, поклоннику аниме, что будем защищать тех, кого любим, а потом расстреляли его возлюбленную в упор – когда он стоял от нас в двух шагах. И так далее