Вадим Парсамов

  • Александр Южаниновцитируетв прошлом году
    Отрицательное отношение к убийству даже на войне в Киевской Руси, как показала Е.В. Белякова, было обусловлено 13-м правилом Василия Великого (IV в.), «которое налагает церковную епитимью на воина, убившего на войне. <...> Согласно этому правилу воин отлучался на 3 года от церковного причастия» [Белякова 2003, с. 50]. В XV в. ситуация меняется, и «в посланиях и грамотах московского происхождения настойчиво проводится мысль о том, что погибшие на войне за “православное христианство” будут удостоены мученических венцов» [Там же, с. 58]. Таким образом, заключает автор, «мы можем говорить не о воспроизведении “византийской модели”, а о создании новой идеологии “священной войны”, чуждой Византии» [Там же, с. 60]. При этом Е.В. Белякова не идет дальше констатации факта смены представления о войне. «Мы не можем, — выделяет она курсивом, — ответить сейчас на вопрос, когда эта идея впервые появляется в русских памятниках и каково ее происхождение»
  • Александр Южаниновцитируетв прошлом году
    В «Общественном договоре» Руссо читаем: «Скажут, что деспот обеспечивает своим подданным гражданский мир. Пусть так, но что же они от этого выигрывают, если войны, которые им навязывает его честолюбие, если его ненасытная алчность, притеснения его правления разоряют их больше, чем это сделали бы их раздоры? Что же они от этого выигрывают, если самый этот мир становится одним из их бедствий? Спокойно жить и в темницах, но разве этого достаточно, чтобы чувствовать себя там хорошо? Греки, запертые в пещере циклопа, спокойно жили в ней, ожидая своей очереди быть съеденными» [Руссо, 1969, с. 155–156]
  • Александр Южаниновцитируетв прошлом году
    Просвещению с его стремлением к обретению гармонии, интегрирующей человека в природу или справедливое общество, народы в одну семью и т.д., романтизм противопоставил дисгармонию, разрывающую отношения человека и социума. Человек эпохи романтизма — это не простодушный дикарь и не идеальный гражданин, а одинокая личность с уникальным внутренним миром. Этот человек не может понять другого и не может быть понятым другим. Герой романтизма, как правило, узник, изгнанник, беглец, человек, поправший пошлую мораль толпы и расплачивающийся душевным одиночеством за свое величие.

    Проблемы войны и мира также были переосмыслены романтическим сознанием. Упомянутое выше просветительское противопоставление мира (как здорового состояния политического организма) войне (как его болезненному состоянию) в какой-то степени было усвоено романтиками. Но сама болезнь, дисгармония и хаос в системе романтизма нередко эстетизировались и переживались как освобождение от мертвящей неподвижности социальных отношений. Война в этом смысле могла приравниваться к очистительному огню, в котором сгорают мещанские принципы земного мира.
  • Александр Южаниновцитируетв прошлом году
    В годы войны появляется, вероятно не безучастия Сталина, термин «крестьянское партизанское движение». Он прочно входит в научный оборот и становится основой советской версии «народной войны». Советская идеологема «народная война» сильно отличается от дореволюционной, когда она означала единение всех сословий вокруг престола и хорошо укладывалась в официальную триаду «самодержавие, православие, народность». Советская пропаганда сумела в понятие «народная война» вместить характерное для позднего сталинизма сочетание национализма и классовости.
  • Александр Южаниновцитируетв прошлом году
    По мнению Местра, русские, несмотря на превосходные природные качества, проявленные во время войны, — «дух общественного единения, безграничную преданность и непоколебимую верность» — не могут сравняться с французами «в военном отношении, в дерзости планов, а также в единстве, силе, быстроте маневров, в полной согласованности этой ужасной игры» [Ibid., p. 285–286]. Поэтому поражение Наполеона — не заслуга русских, а результат его собственных ошибок: «Бонапарта погубил сам Бонапарт» [Воронцов, 1880–1884, кн. 14, с. 488]. Главное, в чем он ошибся, это «в характере и настрое русского народа... Бонапарт полагал, что имеет дело с горожанами Франции или Италии, такими, какими мы их знаем» [Maistre, 1884–1886, t. 12, p. 195]. А вместо этого против него восстала вся Россия. Таким образом, русский народ, а не царь и его армия, одолели Наполеона в 1812 г. Это обстоятельство для Местра стало поводом высказаться против реформ и европеизации России. Русские восстали против Наполеона именно потому, что они не европейцы. И в этом отношении не Наполеон, а само русское правительство, стремящееся к европеизации, является главным врагом своего народа [Ibid., p. 196].
  • Александр Южаниновцитируетв прошлом году
    Идеологема народной войны, конструируемая Фабером, была очень удобна для объяснения европейской общественности причин поражения Наполеона в России. В версию мороза верили не все, еще меньше — в превосходство русской армии над французской. «Народная война» создавала иллюзию ответа на этот вопрос. В России Наполеон столкнулся с диким и неизвестным доселе народом, не признающим законов цивилизованной войны. Отождествляя понятия «нация» (nation) и «народ» (peuple), Фабер писал: «Народ (la nation) спас Россию, ...этот народ (се peuple), который еще так близок к природе с его грозными бородами и щетинистыми волосами»
  • Александр Южаниновцитируетв прошлом году
    испанский опыт поставил европейцев перед целым рядом новых вопросов. Сомнительной оказалась сама идея единства человеческого рода. В этом смысле испанская война немало способствовала укоренению в европейском сознании представлений о множественности культур. Цивилизация с ее пороками и достижениями, о которых много говорилось на протяжении XVIII в., перестала восприниматься как единственно возможный путь человеческого развития. Новые пути решения получили и проблемы войны и мира. Альтернативой регулярной войны, как одного из атрибутов цивилизации, стала народная война, ведущаяся до полного истребления врага и исключающая даже мысли о мире. Такая война предстала перед глазами европейцев как война цивилизаций, и, пожалуй, самым неожиданным стало то, что победа и сила оказались на стороне отсталой цивилизации. И хотя этому довольно быстро нашлось множество объяснений, сами эти объяснения уже свидетельствовали о серьезных сдвигах, произошедших в культурном сознании европейцев.
  • Александр Южаниновцитируетв прошлом году
    Православие, с одной стороны, противопоставлялось варварству Наполеона, а с другой — просвещенности французов. Таким образом, варварство и цивилизация в сознании будущих декабристов парадоксально сближались в 1812 г. И то и другое характеризуется разрушительными признаками. Варварство разрушает города и жилища, а цивилизация губит души. Наполеон соотносился с варварством, но при этом он опирался на тот вред, который нанесла французам их цивилизация.
  • Александр Южаниновцитируетв прошлом году
    Противопоставление монарха и полководца было неслучайным. В основе его лежало убеждение, что власть и сила Наполеона целиком обусловлены его полководческим талантом, и европейские монархи, не пользующиеся любовью своих народов, не в силах ему сопротивляться. Во всей Европе только испанский народ оказался в состоянии противостоять французам, но в Испании нет государя, который мог бы придать стихийности народной войны организованный характер и тем самым довести дело до полной победы. Монарха, пользующегося народной любовью и не собирающегося складывать оружие перед Бонапартом, европейское общественное мнение стремилось увидеть в Александре I.
  • Александр Южаниновцитируетв прошлом году
    Из этого отрывка видно, во-первых, что народная война не является войной европейской, а, следовательно, она ведется не в международных интересах и не связана с теми обязательствами, которые русское правительство берет на себя по отношению к другим правительствам. Во-вторых, народная война может быть только навязанной и вынужденной, а, следовательно, правительство не может нести за нее ответственность. И в-третьих, народная война исключает даже мысль о мирных переговорах с противником. Таким образом, фраза Александра, брошенная им в самом начале войны, о том, что он не примирится с Наполеоном, пока хотя бы один вражеский солдат будет находиться на территории России, приобретала прочный идеологический фундамент.
fb2epub
Перетащите файлы сюда, не более 5 за один раз