Теджу Коул

По-моему, Кэмпбелл наверняка огорчился бы, если бы клоп провалил хотя бы одно из этих испытаний.

мне вспомнилось, как часто люди находят утешение — сознательно или бессознательно — в мысли, что Господь самолично заботится об этих бездомных странницах, берет их, так сказать, под персональную опеку и, вопреки данным зоологии, оберегает их всех поголовно от голода, напастей и разгула стихии. В глазах многих летящие птицы — доказательство того, что мы тоже под небесным покровительством, а падение малой птицы [53] — и впрямь особое предзнаменование.

Это была общественная кампания, а к кампаниям я относился недоверчиво, но также это был выбор, а я подмечал, что во мне растет уважение к твердому выбору других людей, потому что сам я был, в сущности, крайне нерешителен.

Каково жить со знанием, что такое возможно, что вокруг тебя ежедневно мрут люди всех возрастов? В том-то и дело, что нам это невдомек.

так страх властей перед терроризмом аккомпанировал, словно басовая партия, тайному страху перед тем, что, когда ты поднимешься наверх, чиновник иммиграционной службы взвесит тебя на весах и найдет слишком легким.

Вот к чему привели наших средневековых предков поиски смысла — к убежденной вере в то, что Господь, творец всего сущего, разбросал по миру подсказки о полезных свойствах своих творений, сокрыв в самих этих вещах намеки, которые уловит хоть сколько-нибудь наблюдательный человек.

Диагноз ускользает в основном потому, что информацию о психике мы черпаем из самой психики, а она способна на самообман.

К этому я привык, но никогда не устаю удивляться, как легко выскользнуть из гибридного мегаполиса и войти в пространство, где находятся исключительно белые, причем, насколько могу судить, у белых эта гомогенность не вызывает ни малейшего дискомфорта.

— Интересно, отчего очень многие считают болезнь нравственным испытанием? Она не имеет ничего общего ни с нравственностью, ни с изяществом. Это физическое испытание, и мы обычно его проваливаем. — А потом хлопнул меня по плечу и сказал: — Чувак, страдание есть страдание. Ты видел, что оно делает с человеком, — видишь каждый день. Возможно, сейчас это тебя не слишком утешит, но то, что ты только что говорил, — мол, уйти надо изящно и мощно, — вновь напомнило мне об одной мысли. Она меня часто посещает. Я уже много лет убежден: то, какой смертью и в какой час умереть, должно быть вопросом личного выбора. И, полагаю, не только в ситуациях, когда мучения и смерть неотвратимы ввиду неизлечимой болезни. Этот подход следует распространить и на те сезоны жизни, когда здоровье еще крепкое. Зачем ждать упадка? Почему бы не опередить судьбу?

наши глаза были полны темных комнат